боль. И еще нечто значительное, чему не нашел определения. Шен вдруг осознал, что из них двоих не он может пострадать больше.

— Ты думаешь… — негромко произнес Шен, всматриваясь в его глаза, — мы с тобой… встретились не случайно?

— Конечно, не случайно, — не раздумывая ответил Муан.

Тревога вытеснила остальные чувства, и Шен не до конца мог дать себе отчет, что именно его так беспокоит.

Они поклонились его родителям. После чего застывший рядом Шен почувствовал некую свою неуместность. Он стоял рядом с Муаном, не зная, куда себя деть, словно подгоняя того быстрее закончить.

— Иди, — будто прочитав его мысли, произнес прославленный мечник. — Я хочу побыть с ними наедине.

Шен сделал шаг назад.

— Постой, — спохватился Муан, обернувшись к нему. — Дай мне огненный талисман. Я сам… здесь закончу.

Кивнув, Шен молча протянул ему талисман, а затем развернулся и зашагал обратно в сокровищницу. Он шел, зная, что Муан за его спиной не смотрит ему вслед, тот вновь обернулся к родителям. И Шен боролся с желанием посмотреть на него через плечо. Это было неуместно, и вместе с тем…

Мысль о том, что он привязал Муана к себе настолько, что тот, так же как его отец, не задумываясь, умрет вслед за ним, испугала его. Он сам… Разве он сам мог бы сделать нечто подобное? Это неправильно…

Он шел среди стеллажей, вновь направляясь к саркофагу. Мысли настолько поглотили его внимание, что он не почувствовал чужого приближения. Холод пронесся по шее и со щелчком обвил ее плотным кольцом. В голове взорвался сноп искр, а тело стало невероятно уставшим и тяжелым, будто всю энергию, что поддерживала в нем силы, разом заблокировали.

Шен рухнул на пол, с силой ударившись виском о каменную плиту. Кинжал с лилией, что он механически вертел в пальцах, выпал из его руки, а звук, раскатом пронесшийся по усыпальнице, свидетельствовал, что огромные двери за его спиной закрылись. Затем и его сознание погрузилось во тьму.

Ал следовал за Шеном, не подходя слишком близко. Он терпеливо наблюдал за их с Муаном странным поведением, не пытаясь требовать разъяснений. Он понял, что по какой-то причине родители старейшины пика Славы погибли в этой гробнице, и скрылся, решив, что не вправе наблюдать их прощание.

Ушел недалеко, но успел быстро пожалеть об этом, когда Шен рухнул на каменный пол. Старейшина Рэн застыл над ним, всплеснув руками, с глупо-удивленным выражением лица, будто и сам не ожидал, что сработает.

— Что ты делаешь?! — мгновение спустя Ал оказался рядом, направив на старейшину пика Росного ладана меч. — Что ты с ним сделал?!

Двери между усыпальницей и тюрьмой Нефритовой девы с грохотом закрылись. Ал бросил в ту сторону быстрый взгляд и увидел, что рядом с дверями стоят расхитители. Они перевернули ближние стеллажи, устроив их на манер стопора, мешающего дверям вновь открыться.

Рядом с Ером и Алом возник страж, все так же выглядящий, как Муан Хэн.

— Тебе нужен был он — так забирай! — воскликнул Ер. — Покажи выход!

— Что?! — заорал Ал. — Я не позволю!!

Он потянул Шена за руку и перекинул ее через свою шею. Выпрямился, поддерживая того за талию одной рукой, а другой продолжая угрожать Еру мечом.

Тот, может, и начал все это сгоряча, и испугался, когда получилось, но чем дальше заходил, тем яснее осознавал, что извиниться уже не получится. Шен сам виноват. Он издевался над ним и угрожал бросить в подземелье. Не будет ли честным сделать с ним нечто подобное?!

Страж пристальным взглядом оценил накалившуюся обстановку и, усмехнувшись, произнес:

— Хорошо. Мне нравится это решение. Выход вон там — прямо по направлению моего пальца.

— Вперед! — воскликнул Ер, махнув расхитителям. — Необходимо расчистить завал!

Люди побежали вперед и Ер, проводив их взглядом, бросился вслед за ними. Он бежал, не отдавая себе отчета в том, что бежит не вперед, а от страха, что сделал нечто непоправимое.

Ал остался один на один со стражем.

— Подойди, — со злой решимостью выплюнул он, — и я тебя прикончу.

Страж, словно хищник, двигался к нему по широкой дуге.

— Друга своего не задень, — произнес он. — Мне он нужен живым.

Старейшина Лев, с упоением рассматривающий шкатулку с жемчугом, наконец осознал, что атмосфера переменилась. Он выпрямился и настороженно прислушался. Гомон человеческих голосов доносился с определенного места. С другого определенного места доносились тяжелые удары, сотрясающие всю сокровищницу. От этих ударов стал обваливаться потолок.

Двинувшись на голоса, старейшина вышел к расхитителям, аккуратно, но быстро таскающим камни и землю от стены, словно вознамерившись прокопать тоннель. Старейшина Рэн стоял рядом и нервно переступал с ноги на ногу.

— Вы нашли выход? — подойдя, поинтересовался Лев.

— А?! — вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув, Ер. — Д-да.

— А почему остальных не позвали? Вместе-то оно сподручнее было бы.

— Это что, допрос?! — нервно взвился Ер. — Не позвал, потому что не надо было!

Лев недоуменно округлил глаза. Такой реакции на свой невинный вопрос он никак не ожидал.

— Что-то не так? — нахмурившись, уточнил он. — Откуда тот шум?

— Что вам от меня надо, старейшина?! — разозлился Ер. — Лучше помогите, если хотите поскорее выбраться!

Лев окинул снующих людей задумчивым взглядом, затем посмотрел на старейшину Рэна и произнес, уже отходя назад:

— Я пойду поищу остальных.

— Д-да не надо! — воскликнул Ер, запнувшись. — Время еще терпит!

— Ничего-ничего! — через плечо отозвался Лев. — Я быстро.

Ер уставился в его затылок злым взглядом, не понимая, что на самом деле трясется, как осиновый лист.

Шен пришел в себя под аккомпанемент глухих ударов и голоса Муана, вопящего в его голове. Ощущения были препаршивейшие, его буквально трясло от усталости, будто он только что закончил бежать ультрамарафон без подготовки.

Но лучше бы он просто устал. Ощущения походили на те, которые довелось испытать, когда Шиан надел на него оковы бессмертных. Кажется, тогда было еще хуже, но и сейчас достаточно неприятно.

Шен с трудом пошевелился и дотянулся рукой до шеи, ощутив под пальцами холодную грань. Гладкий ошейник, защелку на котором Шен никак не мог нащупать.

«Если эта штука наподобие оков бессмертных, то защелки и нет», — подумал он и усилием заставил себя сесть. К горлу тут же подступила тошнота, а голова предательски закружилась.

Шен